Психотерапевтические эпизоды

Шабан Александра

В статье мы постарались показать эффективность применения гештальт-эксперимента и трансовых состояний в работе с вытесненными воспоминаниями. С этой целью, в статье подробно освещены несколько терапевтических сессий на такие важные темы, как «осложнения процесса горевания», «детские страхи», «моральный инцест» и др.

Ключевые слова: терапевтическая сессия, метод интроспекции, хроническое горе, образ, симптом, телесный образ, вытесненное воспоминание.

Теория и практика психотерапии 2014, №3. Стр. 61—66

 

Сессии бывают разные: простые и сложные, спокойные и эмоционально наполненные, напряженные и трогательные. В этой статье я привожу те сессии, которые оставили память. Это рассказы о людях, которые, через препятствия и защиты, не щадя себя, пробивались к самым больным и затаенным точкам своей души, были смелыми, когда было страшно, были сильными, когда, казалось бы, энергия иссякла, доверяли, несмотря на тяжелый опыт предательства. И за это я им бесконечно благодарна.

Образ на пустом стуле

Лена. 32 года, двое детей.

Восемь лет замужества жила как в рабстве. Муж унижал ее, гулял, заставлял работать и выплачивать его долги. Лена долго собирала силы, чтобы прекратить это. Процесс был долгим и мучительным.

На терапию Лена пришла за три месяца до разрыва отношений с мужем. Она уже понимала, что дальше так жить не хочет, но сил для развода ей явно не хватало.

Ресурсом для Лены стал внутренний ребенок – отвергнутая отцом маленькая девочка, которая много лет безуспешно пыталась стать «самой лучшей» для своего папы. Здесь я столкнулась с классической ситуацией, когда девочка не принимается своим отцом, который опасается самой мысли об инцесте и рано срывает цикл.

Уже через неделю после окончательного разрыва с мужем девушка стала психически выравниваться, а через месяц Лена буквально расцвела. Она пробовала вкус свободы. Смаковала свою новую жизнь. О возвращении к прошлому не было и речи.

На одну из сессий Лена пришла с сильной тревогой.

– Не понимаю, что со мной происходит вот уже два дня, – сообщила мне клиентка.

– Рассказывай по порядку.

– Это про мужа. Мне кажется, что-то не так. Я ведь уже успокоилась. Не хотела даже думать о возвращении к нему. Позавчера он мне позвонил. Мы встретились и решили бытовой вопрос. Ничего нового. Все как обычно. А через несколько часов меня начало трясти.

Лена плакала. Говорила о страхе вернуться к мужу.

– Послушай, давай попробуем спокойно разобраться, что реально происходит. А там уж решим, как действовать дальше. Согласна? – предложила я.

Лена согласилась и спросила, что нужно делать.

– Просто рассказывай про то, что с тобой сейчас происходит.

– Меня сильно к нему тянет. Я понимаю, что он – это все еще он. И ничего не изменилось. И... Как бы это объяснить… Я понимаю, что присваиваю ему не его качества. Рисую какого-то идеального мужчину, – рассказывала клиентка.

Во время рассказа Лены я заметила, что девушка, активно жестикулируя руками, рисует два человеческих образа. Поймав ее на этом движении, я освободила стул и села на пол.

– Леночка, посади образ человека, которого ты только что нарисовала руками, на стул, – попросила я.

Немного растерявшись, девушка выполнила просьбу.

– Теперь продолжай рассказывать о нем, только обращаясь к нему.

– Ты честный, смелый. Ты другой, не такой, как он, – руки Лены нарисовали образ сбоку.

Я тихо подставила еще один стул.

И через несколько минут передо мной возникло два четких мужских образа.

Слева сидел предатель, садист, трус, альфонс. Когда я спросила, кто там сидит, девушка, не колеблясь, ответила: «Муж».

Мужчине справа она рассказывала, какой он надежный, теплый, любящий, и я понимала, что слишком много энергии для вымышленного персонажа находится на этом стуле. О нем мне Лена еще не рассказывала.

– Лена, а кто этот мужчина?

– Ну, это, наверное, мой идеал мужчины. Таких мужчин не бывает, – обреченно вздохнула она.

– Леночка, а посмотри внимательно в лицо этого человека. Уверяю тебя, ты его знаешь.

– Нет, я таких точно не встречала.

Было понятно, что подсознание Лены скрывает образ какой-то очень важной фигуры из ее жизни.

Я настойчиво указала рукой на стул.

– Перестань анализировать. Просто посмотри на человека.

Повисла пауза. Лена всматривалась в казалось бы знакомые черты.

– А это может быть?... Дедушка!!! – вскрикнула она и слезы полились градом.

Большую часть детства Лена прожила с дедушкой и бабушкой. Дедушка был офицером, бабушка учительницей. Девочку очень любили и баловали. Дедушкина любовь частично заполнила душевную пустоту, оставленную отцом.

Дедушка умер внезапно, когда Лена училась на первом курсе института и жила далеко от них. Возможности попрощаться не представилось. Горе так и осталось невыплаканным.

Лена говорила с дедушкой. Плакала и смеялась. Как ребенок. Очень трогательно. В конце поблагодарила его за все и неожиданно сказала: «Не волнуйся за меня. Теперь я справлюсь».

Потом девушка рассказала, что чем-то неуловимым – манерами, тембром голоса, муж напоминал деда. Кроме того, они познакомились, когда ей было 23 года, а ему 56. Таким образом, подсознание девушки нашло замену любимому дедушке по внешним признакам и создало новую эмоционально насыщенную связь.

В этой сессии мы вышли на важную тему – тему утраты дорогого Лене человека.

Симптомы вялотекущего хронического горя периодически проявлялись в последующих сессиях. Со временем тоска по дедушке, с которым у Лены существовала тесная эмоциональная связь, потихоньку уступала место светлой памяти.

Страшный сон

Эффективность применения трансовых состояний в индивидуальной психотерапии, особенно в точках, где подсознание нагромождает всевозможные формы защит, не вызывает сомнений. Состояние транса открывает доступ к неосознаваемой информации или вытесненному воспоминанию, позволяет прервать старые и сформировать новые условные связи, открыть ранее неосознаваемые формы переработки информации.

Саша, 40 лет.

На одну из сессий Саша пришел замкнутый и злой. Сказал, что проблема на работе. Заметно нервничал. Говорить не хотел.

– Ты мне тут не помощник, – констатировал он.

– Это правда. В твоей работе я тебе не помогу. Но, судя по твоему состоянию, ты и сам себе сейчас не помощник.

Саша задумался.

– Знаешь, может, просто расскажи мне то, что сейчас происходит у тебя на работе, а там посмотрим.

Оказалось, что на рынке в сегменте его деятельности появился мощный конкурент. По рассказу Саши, бизнес, в котором он был уже десять лет, придется закрыть.

– И куда я дальше? Кому нужен сорокалетний работник? – сетовал он.

Рассказывая о своей проблеме, Саша, по сути, описал мне мертвую точку, сдвинуться с которой он не мог, как мне показалось, от чувства беспомощности и сильной тревоги. Разрушить «небоскреб» защитных механизмов помогло состояние легкого транса. В своем рассказе Саша стал постепенно уходить в себя. А я увидела перед собой маленького напуганного мальчика.

Саша остановил рассуждения, и я решилась на резкую интервенцию.

– Сколько тебе сейчас лет.

Саша задумался.

– Маленький. Лет пять.

– Где ты сейчас?

Снова пауза.

– В старой квартире. Я в своем сне. Когда я был маленький, мне часто снился этот сон.

– Расскажешь?

– Во сне я просыпаюсь от стука в дверь. Я подбегаю к двери и вижу, как что-то огромное и очень страшное пытается выломать дверь. А я один, маленький и беспомощный, пытаюсь удержать дверь. Мне очень-очень страшно, даже сейчас.

– Послушай, ну вот сейчас ты взрослый и сильный мужчина. Ты сейчас не один. Может, откроешь дверь и посмотришь, кто там ломится.

– Да, – решительно произнес он.

– Возьми малыша на руки, и идите к двери.

Саша замолчал и заметно сгруппировался. Через несколько мгновений улыбнулся и расслабился.

– Шарики, – Саша искренне смеялся, – из-за двери вылетели воздушные шарики!

– Пока мы подбрасывали шарики, малыш растворился во мне, – улыбаясь, рассказал Саша.

– Как себя чувствуешь?

– Очень хорошо. Спокойно.

Через неделю я узнала продолжение истории.

– Я выровнял ситуацию. Поговорил с клиентами. Мы нашли общее решение вопроса. Человеческий фактор многое решает. В общем, все неплохо кончилось. Это что же, в дверь моего бизнеса постучали, а я из-за детского страха впал в ступор?

– Так выглядит. Игры разума непредсказуемы…

Эта сессия хорошо демонстрирует детский страх, возможно испуг. Если пофантазировать, можно представить ситуацию, когда малыш сквозь сон слышал стук, а сон был настолько глубокий, что, даже испугавшись, проснуться он не смог, а подсознание дорисовало страшную картинку. Удивительно, какие замысловатые формы во взрослой жизни могут приобретать детские страшилки.

Игры разума

В данном эпизоде я хочу описать мой любимый метод интроспекции или самонаблюдения — метод углубленного исследования и познания человеком моментов собственной активности: отдельных мыслей, образов, чувств, переживаний, актов мышления как деятельности разума.

Я, Александра, 44 года. Для предыстории, думаю, важно то, что на терапию я пришла с осложненным непрожитым горем после смерти родителей, которых очень любила. После нескольких месяцев личной и групповой терапии я стала чувствовать себя намного лучше. Очень сложным для меня оказалось разрешить себе злиться на родителей. Эксперимент – интроспекция, который я описываю ниже, стал для меня своеобразным итогом, даже достижением моим и моего терапевта, проделавшего со мной этот трудный путь.

Итак, состояние «в баночке». Оно возникает, казалось бы, из ниоткуда. Такое чувство, что меня посадили в стеклянную банку и плотно закрутили крышку. Я вроде вижу жизнь, но в ней не участвую, только наблюдаю. Ступор. Это состояние я замечала не сразу. Через несколько дней.

Однажды, заметив баночку, я разозлилась. До посещения моего психотерапевта было еще три дня. Я решила попробовать разобраться сама. Попросила мужа сесть напротив меня и побыть молчаливым зеркалом.

Метод свободных ассоциаций показал лишь сильное желание вырваться на свободу. Я подумала и решила пойти другим путем. Через образ. И вот я села в баночку. Крышка закрыта. Тесно, душно, ступор.

Постепенно мое подсознание начало рисовать картинку. Я в машине. Мне лет 8. Мы едем с мамой и папой на Браславские озера.

Вспомнив забытую ситуацию, я расплакалась. Тогда с нами ехала наша собака – овчарка Туя. Папина гордость – чемпионка. Мы все ее очень любили. А для меня, единственного ребенка в семье, она была как сестра.

И вот на проселочной дороге папа, в качестве тренировки, высадил Тую из машины и заставил бежать следом за машиной. Больше из воспоминаний ничего не осталось – только состояние ужаса.

Я вернулась к образу. Казалось, что я точно знала, что чувствовала собака. Несчастное животное отчаянно бежало вслед за машиной в страхе, что любимый хозяин бросил ее. Наверное, тогда я сильно заплакала, а может, нет – не помню. В видении я кричала, и меня разрывало на части. А потом – ступор.

Что делать дальше, я не знала и уже хотела остановить процесс, и пойти с этим к психотерапевту. Но, прежде чем остановиться, решила понаблюдать, что будет в видении, если я ничего не стану предпринимать.

Некоторое время был ступор. Потом из области живота стала подниматься злость, даже ярость.

Я дала волю эмоциям – кричала на папу и обзывала его жестоким и бессердечным, на маму за то, что она не могла остановить своего мужа. Лупила подушкой об пол…

Успокоившись, я села и вернулась к видению. Там я решительно остановила машину, вышла, взяла собаку за поводок и мы пошли в другую сторону, по дороге навстречу солнцу. Нам было легко и хорошо рядом. Мы были свободны.

И тут собака неожиданно превратилась в прозрачную копию меня. Идя по дороге, мы постепенно слились в одно целое. Меня захлестнуло ощущение тихой радости.

Сейчас у нас живет овчарка Неш. Семь лет назад я забрала его из очень плохих рук. Собаку сильно били. Плохо кормили.

Мы тогда и не собирались заводить собаку, но, когда я увидела гордую немецкую овчарку в таком плачевном состоянии, мое сердце не выдержало.

Очевидно, я подсознательно увидела шанс закончить ситуацию из детства. Неш обрел полноценную семью: маму, папу, сестричку, братика и даже бабушку и дедушку. Хозяином Неш выбрал моего мужа. А у меня появился шанс прожить ситуацию еще раз, только с другим мужчиной и другой собакой.

Вернувшись из видения, я решительно заявила, что никто, никогда больше не обидит мою собаку и в тот же момент вспомнила, что пару дней назад муж наказал Неша. Очевидно, в этот момент и включилась «баночка».

Пазлы сложились.

Осторожно: дети!

Таня, 26 лет.

Таня пришла ко мне с проблемой построения отношений с противоположным полом.

Собирая историю девушки, я выяснила, что первый сексуальный опыт был совсем не романтичным, даже грубым, с человеком, которого она больше никогда не видела.

Позже имело место изнасилование, сопротивления которому Таня не оказала. «Я просто была как заторможенная. Не понимаю, почему» – рассказывала девушка.

В последующих отношениях с мужчинами Таня оказывалась сначала третьей, а потом лишней. Кроме того, удовольствия от секса девушка не испытывала.

На одной из сессий мы заговорили о родителях. Меня удивило, с каким отвращением Таня говорила о том, как папа оказывал маме знаки внимания.

– Как он мог щипать ее за выпуклые места при детях! А она еще и хихикала при этом! Мне даже вспоминать противно!

– Танечка, знаешь, когда ты говоришь про маму с папой, я чувствую здоровую сексуальную энергию, мне не противно.

– Фу! Так нельзя. Я бы так себя не вела! Да у меня такого и нет, –возмущенно говорила она.

– Какого у тебя нет?

Повисла пауза.

– Я постоянно слышала, как они за шкафом этим занимаются! Мне так противно было, – на лице девушки возникла брезгливая гримаса.

– А что именно тебе было противно?

– Не знаю. Просто гадко, – девушку передернуло.

Было понятно, что в ощущениях девушки что-то смешано. С одной стороны сексуальное возбуждение и ревность, вполне обоснованная в возрасте девочки–подростка, с другой – что-то, явно не связанное с переживанием эдипова комплекса, выходило на поверхность.

– А кто тебя больше раздражал мама или папа?

– Папа. Мне казалось, что он заставляет ее делать то, что она не хочет, – Таня съежилась.

Я не могла отделаться от ощущения, что Таня сама пережила домогательства отца.

– Послушай, а вспомни, когда ты первый раз стала аудиосвидетелем секса между родителями.

Подумав, Таня сказала: «Мне было лет семь».

– Хорошо. Давай воспроизведем эту ситуацию и посмотрим, что там могло произойти. Рассказывай так, как помнишь, только в настоящем времени.

– Я лежу в своей кровати, пытаюсь заснуть. За шкафом начинается возня, – лицо девушки перекривилось.

– Папа что-то говорит. Мама отвечает: «Я не хочу». Но возня продолжается. Кровать скрипит.

– А ты, что ты чувствуешь.

– Раздражение. Противно.

– Вставай с кровати и иди к родителям в комнату.

– Прямо там?

– Да.

– Я встала и пошла. Но я стала намного младше. Мне года четыре, совсем маленькая, – с удивлением на лице отозвалась Таня.

– Хорошо, иди туда. Не бойся.

– Я пришла.

– Что там происходит?

– Двое лежат в кровати. Движение.

– Посмотри, пожалуйста, кто там с твоим папой.

– Там очертания, но это не мама!

– Попробуй рассмотреть, кто это.

– Не могу.

– Расслабься. Можешь закрыть глаза.

Повисла пауза.

– Ох! На меня смотрю я! Это я! – Таня залилась краской. В глазах стоял ужас.

– Не волнуйся. Закрой опять глаза. Подходи к девочке. Видишь ее?

– Да. Очень хорошо вижу.

– Говори: «Пойдем, маленькая моя. Я заберу тебя отсюда. Тебе здесь делать нечего».

– Девочка в ступоре, – Таня заплакала.

– Ничего. Возьми ее на ручки и неси туда, где вам обоим будет безопасно.

– Куда?

– Может, у тебя было в детстве любимое место?

– Да. В деревне возле дома стояло огромное дерево. Там я себе домик строила.

– Туда и иди. Твоя задача успокоить ребенка. Пусть девочка почувствует себя защищенной. Сможешь?

– Да.

– Скажи девочке, что ей нечего боятся. Мама с папой ее любят. Ведь ты это знаешь?

Таня закивала.

Девушка сидела с закрытыми глазами. Из-под опущенных век текли слезы. Таня молчала, но теплая энергия, казалось, разлилась на всю комнату. Через несколько минут девушка заговорила:

– Девочка исчезла, и я вижу очертания женщины. Это моя мама.

– Говори: «Мама, я хотела защитить тебя, и принесла себя в жертву. Но теперь я понимаю, это твоя жизнь и твой выбор. Я уважаю его. Твоя жизнь тебе, а моя жизнь – мне».

– Мама исчезла, а у меня появилось странное тепло в животе, – Оля улыбалась.

Сессия подошла к концу.

– Я хочу знать, что на самом деле произошло, – решительно сказала девушка в конце сессии.

На прямой вопрос об отце Таня искренне ответила, что ничего подобного не помнит. Даже близко.

– А скажи, ты спала в детстве с родителями в одной кровати?

– Да. Я часто засыпала с ними, а просыпалась в своей кровати, иногда в их кровати.

– Вот тебе и ответ. Возможно, сквозь сон ты увидела то, что видеть не должна была. Тебя это сильно напугало.

Как видно из сессии, для маленькой девочки сексуальные отношения родителей, проходившие в непосредственной близости от нее, стали насилием, моральным инцестом. И, несмотря на то, что сам инцест не приобрел реальные формы, событие наложило отпечаток на последующую сексуальную жизнь девушки.

В этом случае уместно говорить об инцесте в результате слияния. Подобный симбиоз сформировал предпосылки для установления психологической инцестуозной связи, которая стала четко прослеживаться в последующих сессиях.

Телесный образ

В психотерапии мы часто сталкиваемся с термином «нормальные» и «патологические» реакции на утрату близкого человека.

Но, как показывает практика, человек редко проходит «нормально» через все стадии горевания, и, через годы, разбираясь с той или иной проблемой, психотерапевт находит отголоски старой непрожитой боли. Человек как-то приспосабливается жить, а симптомы, возникающие через несколько лет, уже и не связывает с утратой. И в таких случаях мы имеем дело не с осложненным горем, а скорее с осложнениями процесса горевания.

Надя. 47 лет.

На группе Надя обратилась с запросом: «Меня мучают состояния тяжести в голове, которым всегда предшествует тревога. Врачи патологий не находят, посоветовали обратиться к психологу».

– Опиши мне это состояние.

– Я уже все описала. На затылке тяжесть, – коротко ответила клиентка.

– Сейчас это состояние есть?

– Да.

– А если пойдешь в образ, и посмотришь внутренним зрением на свой затылок, как эта тяжесть там держится?

Надя задумалась. Повисла пауза.

– Там как мешок с чем-то тяжелым, – наконец-то отозвалась клиентка.

Я обрадовалась. На мой взгляд, способность клиента войти в телесный образ – это удача для терапевта.

– Понятно. А если внутрь мешка заглянуть, что ты там видишь, что там такое тяжелое ты собрала?

– Это грязь, – с брезгливостью отозвалась Надя.

– Я хочу от этого избавиться, – нетерпеливо продолжила она.

– Послушай, а давай, прежде чем избавляться, покопаемся там. А вдруг что-то нужное найдем, – предложила я.

Надя недоверчиво посмотрела на меня, явно желая избавиться от неприятного ощущения. Мне же наоборот мешочек с «мусором» был чрезвычайно интересен.

– Давай откроем его вместе и разберемся, что оставить, а что выбросить, – продолжала настаивать я.

Надя неохотно согласилась.

– Давай попробуем проследить, откуда «мусор» попадает в мешок на затылке.

– Как это сделать? – скептически отозвалась клиентка.

– Ну смотри: мешок твой, мусор, теоретически, тоже твой. Попробуй почувствовать путь, по которому мусор попадает в мешок и проследи откуда.

После короткой паузы Надя четко указала рукой район грудной клетки.

– А давай попробуем этот твой мусор вернуть туда, откуда пришел – в область, которую ты сейчас прикрываешь рукой, – продолжала я.

На лице женщины проявился страх.

– Только на время. Тебе нечего боятся. Я все время буду с тобой. Да и группа нас поддерживает. Ты не одна, – уговаривала я.

– Надо же нам разобраться, что у тебя там такое, что тебе мешает жить, от чего ты пытаешься избавиться?

Надя кивнула и ненадолго ушла в процесс.

– Все горит огнем в груди, – с волнением произнесла она, снова вернувшись ко мне.

– Эмоции, это мои эмоции. Ощущение, что все горит внутри, – пожаловалась женщина, тревожно посмотрев на меня.

Не теряя зрительного контакта, я немного придвинула свой стул ближе к клиентке.

– А сейчас что изменилось?

– Огонь разлился по всему телу, – в голосе клиентки была сильная тревога.

Я подвинула стул еще немного ближе.

– А сейчас?

Немного помолчав, Надя с удивлением в голосе сказала: «Огонь перешел на тебя. Ты как в огненной каемке. А мне стало легче». Женщина облегченно откинулась на спинку стула. А я и правда почувствовала жар.

– Не расслабляйся. Мы еще в процессе. Я сейчас освобожу стул. Смотри, что будет происходить.

Я медленно сползла со стула.

– Огненный образ остался на стуле, – опять удивление.

– Очень хорошо. Теперь расскажи мне о том, что или кого ты видишь на стуле.

– Не знаю.

– Просто смотри, как на картину, и описывай ее мне, незрячей.

– На стуле мужчина. Высокий, седые волосы. Лицо не вижу, – начала говорить Надя.

– Знаешь его?

– Нет. Не помню, – задумчиво отозвалась женщина.

– Не спеши, обрати внимание на детали: поза, прическа. Может быть, ощущение какое-нибудь поймаешь, – настаивала я.

– Руки... – Надя внезапно зарыдала.

– Это мой дядя, – сквозь слезы продолжала она.

– Он умер голодной смертью, в нищете. Семнадцать лет назад. За год до смерти он сильно запил и ничего не ел. Так и умер. Я тоже очень боюсь умереть в нищете от голода. Страшно, – Надя съежилась.

– Я не хочу так умирать, я не хочу так умирать – начала повторять она.

Казалось, все смешалось — жизнь, смерть, свое, чужое. Все сплелось в одном эмоциональном клубке, который был так невыносим для женщины, что она подсознательно создала себе симптом — тяжесть в затылке, и лечила его таблетками. У меня возникло сильное желание распутать этот клубок, обозначить принадлежность и расставить по местам.

Я попросила Надю выбрать из группы «Жизнь», «Смерть» и «Дядю».

Жизнь сразу упала на пол и лежала никому ненужная. Надя нашла себе место рядом со смертью за спиной у дяди. Выяснив отношения со смертью, двинулись к дяде.

Наде не нужно было подсказывать слова. Она сама стала говорить, не стесняясь в выражениях. Сначала это была глубокая обида, а потом гнев. Думаю, плакала Надя за эти годы много, а обиду и злость высказать было некому. Поразило то, как твердо и неумолимо ответил на все упреки Нади заместитель дяди: «Я должен был умереть от голода, и я нашел единственный способ это сделать. Это мое право. Тебя это не касается». Так установилась граница между Надей и ее дядей. Женщина смогла поблагодарить его за любовь и тепло, а он в свою очередь смог дать ей ресурс двигаться без страха по жизни.

Попрощавшись с дядей, Надя помогла подняться с пола Жизни, долго смотрела ей в глаза – изучала, потом обняла и долго не отпускала…

Сессия Нади проходила сложно: симптом, телесный образ, вытесненное воспоминание и, наконец, рефлексия, где женщина выплеснула старую обиду и злость, нашла ответ на мучавший ее все эти годы вопрос и смогла проститься с чувством благодарности с дорогим ей человеком.

Заключение

Пока «вымучивала» заключение, в голове возник образ сессии: часовое путешествие в другой мир. Как в сказке: идешь туда, не знаешь куда, и ищешь то, не знаешь, что. Без навигатора. Дорога витиеватая, с множеством ответвлений. Иногда пробираешься сквозь чащу, а иногда едешь по трассе. Если попал на извилистую дорогу или серпантин – только успевай поворачивать. А бывает, куда не двинешься — везде тупик, тогда можно взмахнуть крыльями и подняться в воздух, и путь становится виден… Переживаемые в этом путешествии чувства и эмоции делают образ живым и придают цвет: тревога, печаль – темно-серый, интерес – зеленый, азарт — оранжевый, злость – красный, благодарность – золотой, радость — весь спектр радуги. Когда в конце пути ты находишь то, зачем пришел, ты бережно отдаешь это человеку, пригласившему тебя в это уникальное путешествие. И в этот момент все вокруг тебя становится золотым.

Литература:

Блюм, Г. Психоаналитические теории личности / Г. Блюм. – М., 1996. – 242 с.

Мартель, Б. Сексуальность, любовь и Гештальт / Б. Мартель. – СПб., 2006. – 192 с.

Моховиков, А. Н., Дыхне, Е.А. Кризисы и травмы. / А.Н. Моховиков, Е.А. Дыхне. – М., 2007. – 64 с.

Александра Шабан